Приговоренные к безумию - Страница 53

– Я говорю себе то же самое. Но ведь разница только в степени…

– Черта с два! У тебя есть совесть, и ты всегда сначала сомневаешься в собственной правоте. Ты знаешь, как близко можно подойти к черте, чтобы не переступить ее, Ева. И никогда ее не переступишь – просто не сможешь этого сделать.

Ева закрыла глаза.

– Нечто в этом роде я и сказала Бэкстеру. Сейчас эти люди используют закон, чтобы помешать мне. Я не могу им этого позволить.

– Значит, мы должны использовать незарегистрированное оборудование.

Ева кивнула:

– И немедленно.

* * *

В комнату имели доступ только три человека. Проверка осуществлялась с помощью голоса и пластинки для отпечатков ладоней. За единственным широким окном открывался вечерний пейзаж. Но Ева знала, что комната надежно защищена от попыток заглянуть внутрь, даже если кому-то хватит на это духу.

С широкой консоли в форме буквы «U» осуществлялось управление многочисленными центрами связи и системами компьютеров, не зарегистрированными компьютерной охраной и, следовательно, незаконными. Впервые Ева увидела все это больше года тому назад и сразу признала, что оборудование по своему уровню значительно превосходит то, которым располагает Главное полицейское управление. Но с тех пор некоторые аппараты были значительно усовершенствованы. Очевидно, ряд имеющихся здесь «игрушек» еще не появлялся на рынке.

Ева подошла по глянцевым черным плиткам к новым моделям.

– Никогда не видела ничего подобного.

– Это образцы. Я хотел провести на них кое-какие тесты, пока они не задокументированы. Кажется, действуют, как надо.

– Какие они маленькие!

– У нас есть аппаратура еще меньше – размером с ладонь.

– И с полным набором голографических функций? Быть не может!

– Через три года, – возможно, еще раньше – ты будешь носить такую штуку в кармане, как мобильный телефон. – Он положил ладонь на идентификационный экран: – Рорк. Начинаем операцию.

На консоли замигали огоньки. Ева тоже приложила ладонь к экрану:

– Даллас.

На экране появилась надпись: ИДЕНТИФИКАЦИЯ ПОДТВЕРЖДЕНА, ДОРОГАЯ ЕВА.

– Это еще зачем? – зашипела Ева. – Я смущаюсь!

– Дорогая Ева, компьютер, даже самый совершенный, – всего лишь неодушевленный предмет, и не может никого смущать. С чего бы ты хотела начать?

– С Когберна. Он был их первой жертвой. Можешь перебросить данные из моего компьютера.

Она сообщила Рорку номера файлов, он моментально скопировал данные и вывел их на экран.

– Я отметила его связи с другими жертвами через полицейских, социальных работников, юристов, медиков. Бэкстер опросил пострадавших, которых удалось идентифицировать, но не обнаружил никаких связей с «Искателями Чистоты» и не ощутил указаний на подобные связи в их словах, поведении или биографических данных.

– Чего ради ты ударилась в такой официальный тон, дорогая? А еще угрожаешь кроличьей диетой за компьютерный жаргон.

– Ладно, поехали дальше. В рапортах фигурируют опросы еще двух несовершеннолетних жертв, но тексты засекречены.

– Я доберусь до них за несколько минут.

– А я пока приготовлю кофе.

– Лучше принеси вина, – сказал Рорк, нажимая на клавиши. – Предпочитаю не накачиваться кофеином.

– Мне нужно сохранить остроту ума.

– Смотри не порежься… А вот это уже интересно!

– Что?

– На этом файле вспомогательный блок. Такой не используют для стандартного опечатывания. Ну-ка, посмотрим… – Рорк расправил плечи, как боксер перед выходом на ринг.

Ева склонилась над его плечом.

– Можешь определить, когда его установили?

– Не мешай, – отмахнулся он, продолжая работать. – Где-то я уже его видел… Заковыристая штучка… Но все же…

Скорость, с которой его пальцы бегали по клавиатуре, нервировала Еву, поэтому она отошла за вином.

– Есть! – Рорк откинулся назад и, не оборачиваясь, протянул руку за стаканом. – Я бы так быстро не справился, если бы уже не сталкивался с такой блокировкой. На тех двух компьютерах в лаборатории.

«Это уже что-то», – подумала Ева.

– Ты уверен?

– Любой хороший компьютерщик обладает индивидуальным стилем. Помяни мое слово, этот блок был добавлен тем самым техником, который конструировал вирус. Или техниками. Сомневаюсь, что это работа одиночки.

– Да, все очень тщательно организовано, – кивнула Ева. – Давай посмотрим, кого они хотели спрятать.

– Данные на третьем экране.

– Девин Дьюкс, – прочитала Ева. – Во время инцидента ему было двенадцать. Когберн продавал ему «джаз». Родители, Сильвия и Доналд Дьюкс, узнали об этом, вытянули из сына все, заставили его подписать жалобу, и делом занялся детектив Дуайер.

– Думаю, они напрасно вовлекли в это копов, – заметил Рорк.

Ева резко обернулась:

– То есть как?

– Сама подумай. Мальчишку втянули в полицейскую историю со всеми вытекающими последствиями.

– Но ведь было совершено преступление!

– Да, но мне кажется, было бы проще разобраться с парнишкой дома, чем отдавать его на растерзание детективам.

– Вообще-то мы редко пытаем несовершеннолетних. Они так легко колются, что в этом нет никакого интереса.

– Для двенадцатилетнего мальчика пытка означает не совсем то же, что для взрослого. – Рорк пожал плечами. – Но нас это едва ли касается, верно? Странно другое: не такое уж важное это событие, чтобы прилагать столько стараний и так тщательно его скрывать.

– Когберна арестовали, опознали и обвинили, – продолжала Ева. – Но родители путались в показаниях, а Когберн заявил, что пил в баре в то время, когда, по словам мальчишки, имела место продажа. Бармен поддержал Когберна. Конечно, он мог и приврать: в таких забегаловках поддержат даже Джека-потрошителя, если он хорошо заплатит. Дуайер все испортил – ему не следовало так быстро предъявлять Когберну обвинение. Почему он сперва не поработал с ним, не выяснил его другие грешки? Когберн знал, что у Дуайера нет ничего, кроме заявления ребенка. А вот и заключение Клариссы Прайс из Детской службы. Она утверждает, что мальчик был нелюдимым и строптивым, конфликтовал с родителями. Рекомендует семейные консультации и т.д. и т.п. В результате Дуайеру пришлось давить на Когберна, так как от враждебно настроенного свидетеля не было никакого толку.